«Купила дорогущее СВ, но не смогла в нем ехать из-за храпящего попутчика»: отзыв туристки

Тридцатилетняя Елена, я — жительница Петербурга, тогда как мои родители проживают в Ростове-на-Дону.

После закрытия ростовского аэропорта воздушное сообщение стало недоступным. Прежде я неизменно предпочитала авиаперелеты за их скорость и комфорт. Теперь же, отправляясь навестить родных раз в год, я вынуждена пользоваться железнодорожным транспортом. И вот одна из таких поездок обернулась неожиданной проблемой: в купе СВ мне достался попутчик, чей храп оказался настоящим испытанием.

Моя неприязнь к поездам глубока и обоснована: я совершенно не могу в них уснуть. Результат? Два дня изнурительной борьбы со сном и прибытие в пункт назначения в совершенно разбитом состоянии. Альтернативы нет. За последние годы я выработала привычку приобретать билеты в вагоны СВ. Несмотря на высокую стоимость, это гарантировало мне покой: отсутствие посторонних шумов, храпа и шуршания пакетами. Ранее стоимость такого билета колебалась в пределах 15–20 тысяч рублей – сумма существенная, но оправданная ради сохранения душевного равновесия.

Однако в текущем году цены взлетели, и проезд обошелся мне уже в 30 тысяч. Это казалось непомерно дорого, но я приняла решение: лучше единожды раскошелиться, чем впоследствии изводить себя сожалениями.

«Как я стану ворочать совершенно чужого мужчину?»

Заняв свое место в купе, я расположилась с книгой, готовясь к путешествию. Вскоре появился мой спутник: мужчина лет пятидесяти, облаченный в элегантный темно-синий костюм, с заметным дорогим чемоданом. Его вид внушал уважение, сразу давая понять, что передо мной не рядовой пассажир. Возможно, государственный служащий или успешный предприниматель. Наш пункт назначения совпадал – Ростов. Мы обменялись приветствиями и несколькими вежливыми фразами. Он произвел впечатление человека тактичного и интеллигентного.

Когда наступило время отхода ко сну, я позволила себе расслабиться, предвкушая спокойную ночь. Однако спустя всего десять минут после того, как сосед улегся, я осознала свою глубокую ошибку.

Подобного акустического кошмара я не встречала никогда.

Звуки, исходящие от него, напоминали работающий трактор, заведенный прямо у нас в купе. Сначала это был низкий, утробный рокот, затем – резкие, прерывистые всхрапывания, словно он задыхался во сне. Порой это походило на попытки запустить мотоцикл, порой – на работу отбойного молотка. Вибрация ощущалась в стенах. Лежа на своей полке, я с отчаянием осознавала: уснуть этой ночью – невозможно.

Я предприняла попытку вытерпеть, прижав подушку к ушам, но безрезультатно. Через каких-то двадцать минут мое терпение иссякло, и я направилась к проводнице.

– Девушка, возникла серьезная проблема. Мой сосед по СВ храпит с такой мощью, что уши закладывает. Как мне быть? – обратилась я.

Проводница, казалось, понимала мою дилемму. С легкой улыбкой она предложила:

– Попробуйте его перевернуть. Иногда, когда спящего укладывают на бок, храп прекращается.

Я лишь беспомощно развела руками.

– Как же я стану ворочать совершенно чужого мужчину? Да еще и такого солидного, в костюме! Представьте его реакцию, если он проснется и застанет меня за этим?

– Тогда разбудите его, – последовал следующий совет. – Порой это помогает.

Вернувшись в купе, я осторожно потрясла его за плечо. Он медленно открыл глаза.

– Ох, прошу прощения, – произнес он тихим голосом. – Совершенно забыл предупредить. Это у меня случается. Сейчас постараюсь лечь на бок.

Он перевернулся на бок, но спустя всего пять минут купе вновь наполнилось знакомым гулом.

«Это у меня болезнь»

Я вновь отправилась к проводнице. Та тяжело вздохнула и извлекла из ящика небольшой пакетик.

– Вот, возьмите беруши. Они хоть и простенькие, но должны облегчить ситуацию.

Беруши действительно несколько приглушили какофонию. Полностью уснуть мне так и не удалось, но, по крайней мере, я перестала вздрагивать от каждого его вдоха.

Утром, когда мы снова разговорились, он сам инициировал тему, очевидно ощущая неловкость за прошедшую ночь.

– Еще раз приношу свои извинения за неудобства. Я прекрасно знаю, как ужасно я храплю. Это не просто привычка, как многие думают, а настоящая болезнь – нарушение дыхания во сне. У меня диагностировано так называемое апноэ сна.

Мое любопытство было разбужено.

– И что это такое?

– Представьте: во сне ваши дыхательные пути периодически перекрываются. Мышцы расслабляются, язык западает, и воздух перестает поступать. Организм начинает задыхаться, и мозг вынужден будить вас, чтобы сделать новый вдох. Отсюда и эти звуки. По сути, всю ночь тело ведет борьбу за каждый вдох. Я прошел обследование; мне подтвердили, что у меня десятки таких остановок дыхания за ночь. Это серьезно: повышает артериальное давление, увеличивает риск инфаркта и инсульта.

Слушая его, я осознала, что этот оглушительный шум – не проявление дурных манер или прихоть, а следствие серьезной медицинской проблемы.

– Это поддается лечению? – поинтересовалась я.

В ответ он утвердительно кивнул.

— Существует целый арсенал методов, — подтвердил он. — Я пробовал специальные индивидуальные капы, но они оказались безрезультатными. Прямой медикаментозной терапии, увы, нет. Врачи предлагают хирургическое вмешательство, однако и оно не всегда гарантирует стойкий эффект. Дома я спасаюсь специализированным аппаратом: это маска, которая подает воздух под давлением, не давая моим дыхательным путям перекрываться. Но в поезде пользоваться ею невозможно: слишком громоздкая, да и с надежностью розеток бывают проблемы. Вот и приходится невольно доставлять неудобства окружающим.

Его голос звучал спокойно, с едва уловимым оттенком усталой иронии. Было очевидно, что подобные объяснения стали для него привычной рутиной.

— Знаете, — продолжил он, — многие склонны считать храп чем-то забавным, поводом для шуток. Но для нас это настоящая беда. Моя супруга даже вынуждена была отвести мне отдельную спальню. С друзьями на рыбалке тоже неловко: никто не желает делить со мной палатку. А самое главное — это представляет серьезную угрозу для здоровья. Но что поделать…

Мое восприятие его изменилось кардинально. Ночью, измученная и раздраженная, я проклинала потраченные средства и считала поездку безнадежно испорченной. А теперь, утром, передо мной сидел не просто попутчик, а человек, страдающий от серьезного недуга, бессильный что-либо с ним поделать. Он был обходительным, интеллигентным, с теплотой отзывался о своей семье и работе. И я вдруг прониклась к нему глубоким, искренним сочувствием.

— Вы знаете, теперь я смотрю на это совершенно иначе, — откровенно призналась я. — Вчера ночью мне казалось, что я попала в настоящий ад. А сегодня утром я понимаю, что вашей вины в этом нет.

Его губы тронула легкая, благодарная улыбка. — Спасибо, что поняли, — произнес он. — Обычно я сталкиваюсь лишь с упреками и недовольством.

В итоге, остаток пути мы провели вполне мирно. Несмотря на то, что я так и не смогла полноценно выспаться, из этой поездки я вынесла куда более ценный урок: не следует судить о человеке, основываясь лишь на его ночных проявлениях.

Теперь, когда я мысленно возвращаюсь к тому путешествию, в моих воспоминаниях нет места прежнему раздражению от бессонной ночи. Вместо этого перед глазами встает образ усталого, но добросердечного мужчины, который не побоялся открыто рассказать о своей беде и даже сумел отнестись к ней с долей самоиронии.

Читайте также:

• Двигаю холодильник и плачу за свет на 50 % меньше - трюк для всех, у кого установлены счетчики
• Бабьего лета не будет, не ждите: синоптики получили новые данные — как встречать сентябрь
• Удаляю старые ветки смородины в августе по совету 78-летнего садовода. Кусты омолаживаются и плодоносят до 20 лет
• "Невозможно спокойно ходить по улицам": такого об Узбекистане обычно не говорят туристам (ироничная правда)