Завтрак в купе обернулся шоком: что мне подсунули в фирменном поезде? Пищевой скандал в вагоне: в поезде предложили просроченный омлет

До недавнего рассвета я, откровенно говоря, полагал свою пищеварительную систему практически неуязвимой.

Студенческие годы стали для меня куда более суровой школой выживания, чем любая армия. Мой желудок безропотно переносил хот-доги, приобретенные у метро, лапшу быстрого приготовления, разогретую в кружке на кипятильнике, и даже пирожки с вокзала, чья начинка оставалась загадкой до последнего, порой тревожного, укуса.

Когда я садился в тот поезд — флагманский, двухзначный, «с легендарной историей», как вещали рекламные буклеты РЖД, — мне казалось, что я ступаю не в вагон, а в оживший экспонат советского инженерного гения. Купе выглядело удивительно бодро, с едва уловимым налетом претенциозности: светильники, имитирующие бронзу, ковролин, который, казалось, пережил множество эпох, и зашторенное окно, за которым мерно проплывала панорама России.

Купе я взял с завтраком. Это было такое решение, принятое на волне редкого, почти детского восторга, когда вдруг ощущаешь себя по-настоящему взрослым. Билет был куплен заблаговременно, я даже тщательно выбирал сторону, чтобы утреннее солнце освещало купе именно так, как мне хотелось. Настроение было приподнятым, почти аристократическим. И немудрено: поезд, отдельное купе, завтрак – не жизнь, а иллюстрация из глянцевого журнала.

Поначалу все шло гладко. Проводница одарила меня улыбкой, столь же деликатной, сколь и загадочной. Вручив комплект белья и освежающую салфетку, она почти шепнула: «У нас теперь кофе из кофемашины». Мое лицо озарилось.

Утром она снова постучала, держа в руках поднос с блинами. Плотная пластиковая упаковка, внутри которой блины, казалось, удерживались лишь силой инерции. Они давно утратили всякое представление о круглой форме и больше напоминали некую желто-серую, аморфную субстанцию.

Я, однако, решил сохранять хладнокровие. Дал им шанс. Разогрел. Надрезал край. И в этот момент мою решимость начала подтачивать странная ассоциация с нагретым утюгом. Запах был... техническим. А на вкус — будто я откусил кусок от подошвы умеренно поношенного ботинка.

Блины остались нетронутыми. Я выделил им почетное место на подоконнике. Пусть наслаждаются видом. Мы расстались без взаимных упреков, каждый пошел своей дорогой.

На обратном пути я все же решил завершить свою пищевую одиссею. Предложили омлет. Интонация проводницы была такой, будто она презентовала изысканный десерт в пятизвездочном ресторане: «Сегодня у нас омлет…»

Омлет прибыл в стандартной пластиковой емкости. Сначала ничто не вызывало подозрений. Но рядом на подносе стояли еще две упаковки. У одной этикетка была наклеена настолько криво, что словно кричала: «Взгляни сюда, здесь кроется разгадка!» Я потянул за ее край. И тут же пожалел.

Под ней обнаружилась другая этикетка. С датой. Ровно двадцать дней назад.

То есть, строго говоря, это был не просто завтрак. Это был настоящий биологический артефакт. Экспонат. Прямой кандидат для отправки в антисептическую лабораторию. Я не знал, что делать: паниковать, рассмеяться или просто выйти на ближайшей станции.

Я позвал проводницу.

— Посмотрите, — говорю, — у вас омлет… как бы это помягче… ретроспективный.

— Ничего страшного! — засуетилась она, ее глаза забегали. — Это просто этикетка с другой упаковки прилипла!

— Но дата под ней…

— Да все в порядке! У нас так бывает иногда. Главное, чтобы вы разогрели, там же все стерильно!

Она тут же выхватила контейнер из моих рук и, кажется, спрятала его за спину. Я стоял, наблюдая, как исчезает мой завтрак, и вдруг почувствовал не голод. А какую-то глубокую, всепоглощающую обиду.

В этот момент я осознал, что оказался в центре живой метафоры. Это был эталонный эпизод всей отечественной школы сервиса. Тут тебе и переклеенная этикетка, и объяснение, которое само требует объяснений, и человек, который ничего не решает, но вынужден оправдываться до последнего.

Я отказался от омлета. Вернулся в купе, достал из рюкзака яблоко, слегка заветренный батончик «Юбилейное» и начал завтракать по-спартански. За окном продолжала течь Россия: поля, проселочные дороги, электрички, ленивые коровы.

Позже проводница еще раз заглянула и предложила купить открытку — «осталась всего одна». Я отказался. Не из вредности, а потому что не хотел, чтобы мой омлет в будущем обрел какой-то дополнительный смысл, обрамление, подпись и клеймо почты России.

С тех пор я путешествую в поездах с термосом и вареными яйцами. Это не просто еда — это фундаментальное доверие к самой жизни.

Читайте также:

• От тараканов дом очищаю копеечным средством из аптеки: "стасики" спасаются бегством — только пятки сверкают
• Ноги не потеют даже в зимних носках: на стельку в августе - используем этот прием каждое лето
• 3 ст. л. на 10 л. воды — и огурцы прут как на дрожжах вплоть до октября: от урожая спасу нет, хоть соседей угощай
• "Знай наших!": Как русская туристка шороху в отеле навела - не надо молчать